Страж раны - Страница 15

Ростислав всматривался, мельком отметив, что ему уже не нужно так сильно прикрывать веки. Великан был черен, но круглые глаза горели желтым огнем, из пасти то и дело выскакивал длинный ярко-красный язык, расщепленный на конце, словно у гадюки. Огромные шестипалые конечности вцепились в каменные выступы, удерживая громадное туловище на склоне. Голова — круглая, с большими продолговатыми ушами, лежала прямо на плечах, шеи у чудища не было, зато на спине топорщилось что-то похожее на гребень.

«Экий экспонат!» — успел подумать Ростислав, и тут великан вздохнул. Длинный узкий язык пламени метнулся вперед, лизнув край скалы, на которой стояли всадники. И тут же конники Джора вскинули винтовки — нет, не винтовки, а луки — и десяток стрел понесся вверх. Великан махнул когтистой лапищей, закрывая морду, две стрелы вонзились в предплечье, и по горам пронесся громкий тоскливый рев.

— Вы слышали? — Арцеулов, открыв глаза, повернулся к Степе.

— Чего? Ну, стреляет, гад. А что?

Объясняться было некогда, да и Степа все равно бы не поверил.

Пулеметчик вновь смолк, но всадники не двигались. Капитан обернулся, прикинув, что будь он на месте командира, то оставил бы сейчас пятерых для прикрытия, а с остальными попытался бы прорваться дальше. Правда, все это касалось лишь пулеметчика. Тактика боя с огнедышащими великанами в юнкерском училище не преподавалась.

— Эх, прорываться надо, чердынь-калуга! — похоже, Степа пришел к тому же выводу. Арцеулов кивнул и вновь попытался увидеть то, другое…

…Великан был там же, красная пасть недобро скалилась, огромная ушастая голова нерешительно поворачивалась то влево, то вправо. Очевидно, чудище было чем-то обеспокоено. И тут, откуда-то сбоку, взвилась стрела, и великан заревел, пораженный в бок…

— Эй! — капитан открыл глаза и услышал стрельбу. Стреляли откуда-то со скалы, совсем неподалеку от пулеметчика.

— Молодец командир, чердынь его! — прокомментировал довольный Косухин. — Он же своих в обход послал! Ну, сейчас будет дело!

И действительно, всадники стали перестраиваться, явно готовясь к прорыву. Джор оглянулся, крикнул — и отряд стрелой понесся по ущелью. Где-то наверху по-прежнему гремела стрельба, но пули неслись в другую сторону — тот, кто был в засаде, отбивался от бойцов, подобравшихся к его убежищу в скалах.

Через несколько минут. Четверо всадников, держа оседланных коней на поводу, отстали, очевидно, чтобы дождаться своих. Остальные, во главе с Джором, поехали дальше, вновь перейдя на спокойную рысь.

Вскоре вновь остановились, правда чаю не варили и держались настороже. Похоже, остановка нужна была лишь для того, чтобы подождать остальных и дать отдых коням.

Косухин страдал — табак, включая последние крошки из карманов, кончился. Косухин огляделся, с изрядным пессимизмом отметив, что никто из бойцов Джора не курит. Поразмышляв минуту, Степа направился к одиноко сидевшему в стороне чеху.

— Слышь, товарищ, — нерешительно начал он, — у тебя тово… ну, табачку…

Чех улыбнулся, пошарил в кармане зеленой шинели и достал нераспечатанную пачку папирос «Атаман» с портретом врага трудового народа Семенова, выполненным в три краски. При виде знакомых папирос Степа оттаял.

— Спасибо, браток! Я это… две штуки возьму. Для капитана…

— Бери все, брат-вояк! — вновь улыбнулся чех. — У меня еще есть, кури…

Обрадованный Косухин еще раз поблагодарил и не мог удержаться от следующего вопроса, на этот раз куда более серьезного:

— Ты, товарищ, видать, из чехвойска?

— Был, — на этот раз на лице подпоручика не было улыбки. — До… как это про-русски… апреля прошлого года. Можно сказать отвоевался, брат-вояк.

— Так чего ты здесь? Ехал бы домой, отдыхал, чердынь-калуга!

— Отдохну, — так же серьезно кивнул чех, — но сначала нужно помочь другу. Ведь мы должны помогать друзьям, правда?

— Правда, — кивнул Степа. Чех ему явно понравился. — А кем ты до войны был?

— Никем, — подпоручик улыбнулся, но как-то грустно. — Гимназистом. Из старшего класса призвали. В пятнадцатом…

Их глаза случайно встретились, и вдруг Степе стало страшно. Нет, он не ошибся — такой взгляд он уже видел. Видел — и не забудет до конца дней… Чех, казалось, понял:

— Ничего, брат-вояк! Всяко в жизни бывает…

Косухин кивнул и быстро отошел в сторону.

Арцеулов, все еще переживавший последний бой — и тот, который видел Степа, и тот, что видел только он, закурил почти без всякого удовольствия, и лишь потом догадался поблагодарить Степу за папиросы.

— У чеха взял, — пояснил Косухин, не вникая в подробности. — Хороший, видать, парень.

Арцеулов согласно кивнул. Ему было что рассказать о загадочном подпоручике, но сейчас это казалось не вовремя и не к месту…

Вскоре послышался топот копыт, и показались отставшие. Косухин, пересчитавший всадников, с удовлетворением отметил, что и в этой схватке отряд не понес потерь. Его доверие к командиру Джору заметно выросло…

Солнце клонилось к горизонту, а они все еще ехали по бесконечной долине. Даже слабо разбиравшийся в географии Косухин начал понемногу удивляться. Арцеулов уже не сомневался. Теперь, когда солнце понемногу садилось, и дневной свет мерк, ему уже не надо было зажмуривать глаза. Достаточно чуть прищуриться, и перед глазами вставали горы — огромные, гигантские, покрытые мощными ледниками. Лед искрился в лучах уходящего солнца то синим, то зеленым огнем, внизу чернели скалы, а над всем этим нависало темно-синее, невероятной красоты небо, по которому летели гигантские всадники…